УСИНЬШ, в латышской мифологии покровитель лошадей. Самое раннее упоминание — сообщение иезуита И. Стрибинга (1606), где Усиньш назван богом лошадей; ему приносят в жертву, в частности, два хлеба и кусок жира, бросаемые в огонь. В источнике 1725 Усиньш именуется «господином лошадей», в народных песнях — «отцом лошадей». Усиньш выращивает хороших коней и охраняет их вместе с пастухами. Усиньш едет на девяти конях (или его конь бежит по девяти дорогам), покупает их, славит. Усиньш открывает лошадиный загон, конюшню. Иногда он почти неотличим от лошадей как лучший из них (ср. восклицания — «Ах, Усиньш!» при виде хорошего коня или «Ой, Усиньш коней!»). Усиньш посвящён особый день, когда лошадей первый раз после зимы выгоняют на пастбище (обычно он совпадает с Юрьевым днём). В песнях у Усиньша два сына с красными головками; одного Усиньш посылает в ночное, другого — в поле с сохою. Эти данные (ср. два хлеба как приношение Усиньшу) позволяют говорить о близнечном мотиве в связи с Усиньшем: как близнецы («два Усиньша») и как дети бога они сопоставимы и с Ашвинами, всадниками, и с Диоскурами, покровителями коней. Вероятно, первоначальным фетишем Усиньша была пара коней, сопоставимая с парными коньками крыши, связанными с близнечными мифами. С солярной символикой, видимо, связан танец Усиньша или его коня, который сопоставим с мотивом танца («играния») солнца. Усиньш и солнце нередко появляются в одних и тех же текстовых ситуациях: вокруг горы движется солнце (или Усиньш), ища пигульников (ночных пастухов). Сам Усиньш — «зажигатель огня», «охранитель огня», с ним связаны петух, кулик, особенно жаворонок — зооморфные символы солнца, число девять — ср. девять солнечных домов Зодиака. Усиньш — сын бога Диеваса (неба), он возрождается каждую весну на возвышенном месте, что отличает Усиньша от близких ему в других отношениях персонажей (в народной песне: «Усиньш на горе, Тенис в долине»). Как и солнце, Усиньш рыщет по дорогам, загоняя коней, в то время как пигульники спят в стороне от дороги. В солярном контексте отчасти проясняется и связь У. с золотой росой, с мёдом (Стендер называет Усиньша «пчелиным богом»), хотя эта связь, возможно, вторична, с пивом (он приготовляет пиво в конском следе) и т. п. Весьма возможно, что связь Усиньша с восходящим солнцем подтверждается и этимологией его имени. Видимо, (Ūsiš отражает один из вариантов корня *aus-, латыш, aust, «рассветать» (литов. aúši), àustra, «заря», austrums, «восток» (литов. aušra): в таком случае Усиньш связан по происхождению с такими персонажами, как латыш. Аусеклис — утренняя звезда, Аустра — денница, литов. Аушрине, Ауска и др. По своему имени и, возможно, по первоначальной функции (объясняющей и вторичную, «лошадиную» — ср. солнце или зарю, выезжающих на конях) Усиньш может быть сопоставлен с древнеиндийской богиней зари Ушас, древнегреческой Эос, римской Авророй и др. Вероятно, родственным Усиньша является ещё более вырожденный образ славянского Усеня — Авсеня.
|